Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Подобные документы
- Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. № 3. С. 134–148. URL: politnauka.org/library/dem/fukuyama-endofhistory.php
"Конец истории" как философская проблема. Концепция "Конца истории" Ф. Фукуямы. Понимание исторического развития Ф. Фукуямы. Влияние идеологии на развитие истории. Проблемы современности обнажили различного рода "угрозы" человеческому существованию.
курсовая работа , добавлен 07.11.2008
Социально-философские трактовки истории как основа для изучения исторического процесса. Концепции "конца истории" как форма отражения кризиса современного общества, его трактовка в контексте глобальных проблем. Российское измерение "конца истории".
контрольная работа , добавлен 05.04.2012
Эсхатология: конец истории и перерождение мира. Анализ творчества Н.А. Бердяева как одного из выдающихся философов ХХ века, актуальность его философских взглядов. Мессианство, его религиозные корни и двойственность. Апокалипсис в трактовке Н.А. Бердяева.
реферат , добавлен 09.03.2017
Сущность материалистического понимания истории, диалектический и исторический материализм в марксисткой философии. Влияние способа материального производства, уровня экономики и развития производственных отношений на судьбу государства и общества.
контрольная работа , добавлен 24.09.2014
Центральная идея философии Фрэнсиса Бэкона. Критика обыденного и схоластического разума. Отношение человека к религии. Эмпирический метод и теория индукции. Силы природы и простейшие законы их действия. Методология естественнонаучного, опытного познания.
реферат , добавлен 08.03.2014
Основные модели философии истории: провиденциальная, космодентрическая, формационная и концепция "конца истории". Прототип истории "осевого времени" Карла Ясперса. Описание теории Гегеля и цивилизационной модели философии истории Освальда Шпенглера.
курсовая работа , добавлен 26.02.2012
Преемственность культуры как преемственность знаний в культурологических взглядах Ф. Бэкона. Эмпиризм как теория познания, в основе которой лежат опыт и индукция. Типичные источники человеческих заблуждений по Бэкону: идолы рода, пещеры, рынка и театра.
Фрэнсис Фукуяма относится к тому типу людей, которые смогли реализовать себя во множестве различных сфер. Он является известным специалистом в таких областях, как философия, политология и экономика. Помимо этого, он раскрыл свой потенциал в качестве писателя, подарив миру несколько значимых книг и множество статей на разные темы.
Ранние годы
Его история началась в Чикаго в 1952 году, когда Фрэнсис Фукуяма появился на свет в семье японских иммигрантов. Переселение семьи Фукуяма началось с дедушки Фрэнсиса, бежавшего в США от русско-японской войны. Его отец получил в Америке степень доктора наук, поэтому можно сказать, что мальчик воспитывался в такой среде, в которой господствовала тяга к знаниям. В школе будущий политолог делал большие успехи, однако он никогда не уделял особого внимания родным языку и культуре. Какие же направления для дальнейшего изучения выбрал молодой Фрэнсис Фукуяма? Биография его последующих лет доказывает, что академизм действительно занял центральное место в жизни будущего научного деятеля.
Образование
Окончив школу, Фрэнсис поступает в Корнельский университет, в котором изучает Он вышел оттуда бакалавром искусств и решил продолжить образование в в области сравнительного литературоведения. Проведя 6 месяцев в Париже, он понял, что это направление ему не подходит, в результате чего он решает изучать политологию в Гарварде. Там он сумел успешно защитить докторскую диссертацию по философии на тему политики советского вмешательства на Ближнем Востоке. Практически сразу после защиты он пробует себя в роли лектора в университетах Калифорнии. Как можно заметить, Фукуяма полностью посвятил себя науке, сумев затронуть самые обширные сферы и решив в итоге, какие из них для него более всего близки.
Карьера
Почти 10 лет своей жизни Фрэнсис Фукуяма посвятил работе в научно-исследовательском центре RAND Corporation, консультантом которого он остаётся и по настоящее время. Одним из главных жизненных достижений и пунктов в послужном списке становится должность специалиста по средиземноморскому сотрудничеству в Государственном департаменте США. Позже он становится заместителем директора по вопросам военно-политических отношений в Европе. Благодаря этому он стал членом делегации по ведению переговоров насчёт автономии Палестины. Этот опыт является неоценимым сокровищем на жизненном пути Фрэнсиса Фукуямы, ведь принадлежность к администрации Рейгана, а затем Джорджа Буша-старшего, значительно подняла его авторитет, что предоставило ему множество возможностей в последующей деятельности.
и публикации
В каких только известных и престижных заведениях ни работал Фрэнсис Фукуяма. Краткая биография последних 20 лет его жизни гласит, что за это время он успел побывать в профессорском кресле Школы общественной политики Он также занимал главенствующую должность в программе политического развития в Школе углублённых международных исследований при Университете верховенства. С 2012 года стал сотрудником Института международных исследований Фримена Спольи где также является специалистом в Центре по вопросам демократии, развития и права. И это далеко не весь список учреждений, в которых Фукуяма состоял благодаря своему высокому авторитету. Однако самую настоящую славу ему принесла публикация книги «Конец истории и последний человек», в основу которой легла его же научная статья. Обе эти работы привели к широкому обсуждению основных концепций и идей учёного, чему в значительной степени поспособствовал период выхода произведения, 1992 год, - период, когда только недавно пал Советский Союз.
Прочие работы Фрэнсиса являются не менее фундаментальными. В открытом доступе находится множество увлекательных интервью с Фукуямой и статей на различные темы, написанных этим ученым.
Основные исследования и взгляды
За долгие годы научной деятельности ему удалось изучить специфику множества проблем, охватывающих несколько временных периодов и этапов развития мировой политики. Естественно, за это время взгляды ученого на различные вопросы менялись. Больше всего внимания он уделяет вопросам международного сотрудничества, государственного устройства и политическим режимам современности, а также экономическим системам. Его отличают тонкое чутьё и способность к прогнозированию посредством всестороннего изучения детерминант и предпосылок тех или иных явлений в государствах.
Благодаря специфике работы в мире практически не осталось стран, в которых бы не побывал Фрэнсис Фукуяма. Фото выше сделано им во время пребывания в Сиднее, и высокое качество снимка доказывает наличие у ученого ещё одного увлечения, о котором не так широко известно. Пример Фукуямы заслуживает подражания, ведь редко кому удаётся так успешно реализовать себя на любимом поприще и при этом не забывать о хобби.
ФУКУЯМА Ёсихиро Франсис (р. 1952) – американский политолог и философ (сам себя определяет как "политэкономиста"), В 1980-е гг. работал в Государственном департаменте США, в 1990-е гг. переключился на академическую карьеру.
С 2012 г. – сотрудник Института международных исследований при Стэнфордском университете.
Мировую известность Ф. Фукуяме принесла статья "Конец истории?" (1989), впоследствии переработанная в книгу "Конец истории или последний человек" (1992). В ней разрабатывается концепция единственного магистрального пути человечества по образцу демократического общества американского типа. По мнению автора, с распадом мировой системы социализма исчезло последнее серьезное препятствие, мешавшее миру добровольно выбирать ценности западной демократии. Нынешнее беспрепятственное распространение либеральных демократий во всем мире может стать конечной точкой социокультурной эволюции человечества и наконец-то получит реальный шанс на осуществление старинная идея мирового правительства, способного наводить и поддерживать порядок в мировом масштабе.
Основные труды на русском языке: "Конец истории?"; "Конец истории и последний человек"; "Сильное государство: Управление и мировой порядок в XXI веке".
Наблюдая, как разворачиваются события в последнее десятилетие или около того, трудно избавиться от ощущения, что во всемирной истории происходит нечто фундаментальное. В прошлом году появилась масса статей, в которых был провозглашён конец холодной войны и наступление "мира". В большинстве этих материалов, впрочем, нет концепции, которая позволяла бы отделять существенное от случайного; они поверхностны. Так что если бы вдруг г-н Горбачев был изгнан из Кремля, а некий новый аятолла – возвестил 1000-летнее царство, эти же комментаторы кинулись бы с новостями о возрождении эры конфликтов.
И все же растет понимание того, что идущий процесс имеет фундаментальный характер, внося связь и порядок в текущие события. На наших главах в двадцатом веке мир был охвачен пароксизмом идеологического насилия, когда либерализму пришлось бороться сначала с остатками абсолютизма, затем с большевизмом и фашизмом и, наконец, с новейшим марксизмом, грозившим втянуть нас в апокалипсис ядерной войны. Но этот век, вначале столь уверенный в триумфе западной либеральной демократии, возвращается теперь, под конец, к тому, с чего начал: не к предсказывавшемуся еще недавно "концу идеологии" или конвергенции капитализма и социализма, а к неоспоримой победе экономического и политического либерализма.
Триумф Запада, западной идеи очевиден прежде всего потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив. В последнее десятилетие изменилась интеллектуальная атмосфера крупнейших коммунистических стран, в них начались важные реформы. Этот феномен выходит за рамки высокой политики, его можно наблюдать и в широком распространении западной потребительской культуры, в самых разнообразных ее видах: это крестьянские рынки и цветные телевизоры – в нынешнем Китае вездесущие; открытые в прошлом году в Москве кооперативные рестораны и магазины одежды; переложенный на японский лад Бетховен в токийских лавках; и рок-музыка, которой с равным удовольствием внимают в Праге, Рангуне и Тегеране.
То, чему мы, вероятно, свидетели, – не просто конец холодной войны или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления. Это не означает, что в дальнейшем никаких событий происходить не будет и страницы ежегодных обзоров "Форин Афферз" по международным отношениям будут пустовать, – ведь либерализм победил пока только в сфере идей, сознания; в реальном, материальном мире до победы еще далеко. Однако имеются серьезные основания считать, что именно этот, идеальный мир и определит в конечном счете мир материальный. [...]
Поскольку само человеческое восприятие материального мира обусловлено осознанием этого мира, имеющим место в истории, то и материальный мир вполне может оказывать влияние на жизнеспособность конкретного состояния сознания. В частности, впечатляющее материальное изобилие в развитых либеральных экономиках и на их основе – бесконечно разнообразная культура потребления, видимо, питают и поддерживают либерализм в политической сфере. Согласно материалистическому детерминизму, либеральная экономика неизбежно порождает и либеральную политику. Я же, наоборот, считаю, что и экономика и политика предполагают автономное предшествующее им состояние сознания, благодаря которому они только и возможны. Состояние сознания, благоприятствующее либерализму, в конце истории стабилизируется, если оно обеспечено упомянутым изобилием. Мы могли бы резюмировать: общечеловеческое государство – это либеральная демократия в политической сфере, сочетающаяся с видео и стерео в свободной продаже – в сфере экономики. [...]
Действительно ли мы подошли к концу истории? Другими словами, существуют ли еще какие-то фундаментальные "противоречия", разрешить которые современный либерализм бессилен, но которые разрешались бы в рамках некоего альтернативного политико-экономического устройства? Поскольку мы исходим из идеалистических посылок, то должны искать ответ в сфере идеологии и сознания. Мы не будем разбирать все вызовы либерализму, исходящие в том числе и от всяких чокнутых мессий; нас будет интересовать лишь то, что воплощено в значимых социальных и политических силах и движениях и является частью мировой истории. Неважно, какие там еще мысли приходят в голову жителям Албании или Буркина-Фасо; интересно лишь то, что можно было бы назвать общим для всего человечества идеологическим фондом.
В уходящем столетии либерализму были брошены два главных вызова – фашизм [...] и коммунизм. Согласно первому, политическая слабость Запада, его материализм, моральное разложение, утеря единства суть фундаментальные противоречия либеральных обществ; разрешить их могли бы, с его точки зрения, только сильное государство и "новый человек", опирающиеся на идею национальной исключительности. Как жизнеспособная идеология фашизм был сокрушен Второй мировой войной. Это, конечно, было весьма материальное поражение, но оно оказалось также и поражением идеи. Фашизм был сокрушен не моральным отвращением, ибо многие относились к нему с одобрением, пока видели в нем веяние будущего; сама идея потерпела неудачу. После войны люди стали думать, что германский фашизм, как и другие европейские и азиатские его варианты, был обречен на гибель. Каких-либо материальных причин, исключавших появление после войны новых фашистских движений в других регионах, не было; все заключалось в том, что экспансионистский ультранационализм, обещая бесконечные конфликты и в конечном итоге военную катастрофу, лишился всякой привлекательности. Под руинами рейхсканцелярии, как и под атомными бомбами, сброшенными на Хиросиму и Нагасаки, эта идеология погибла не только материально, но и на уровне сознания; и все протофашистские движения, порожденные германским и японским примером, такие как перонизм в Аргентине или Индийская национальная армия Сабхаса Чандры Боса, после войны зачахли.
Гораздо более серьезным был идеологический вызов, брошенный либерализму второй великой альтернативой, коммунизмом. Маркс утверждал, на гегелевском языке, что либеральному обществу присуще фундаментальное неразрешимое противоречие: это – противоречие между трудом и капиталом. Впоследствии оно служило главным обвинением против либерализма. Разумеется, классовый вопрос успешно решен Западом. Как отмечал (в числе прочих) Кожев, современный американский эгалитаризм и представляет собой то бесклассовое общество, которое провидел Маркс. Это не означает, что в Соединенных Штатах нет богатых и бедных или что разрыв между ними в последние годы не увеличился. Однако корни экономического неравенства – не в правовой и социальной структуре нашего общества, которое остается фундаментально эгалитарным и умеренно перераспределительным; дело скорее в культурных и социальных характеристиках составляющих его групп, доставшихся по наследству от прошлого. Негритянская проблема в Соединенных Штатах – продукт нс либерализма, но рабства, сохранявшегося еще долгое время после того, как было формально отменено.
Поскольку классовый вопрос отошел на второй план, привлекательность коммунизма в западном мире – это можно утверждать смело – сегодня находится на самом низком уровне со времени окончания Первой мировой войны. Судить об этом можно по чему угодно: по сокращающейся численности членов и избирателей главных европейских коммунистических партий и их открыто ревизионистским программам; по успеху на выборах консервативных партий в Великобритании и ФРГ, Соединенных Штатах и Японии, выступающих за рынок и против этатизма; по интеллектуальному климату, наиболее "продвинутые" представители которого уже не верят, что буржуазное общество должно быть наконец преодолено. Это не значит, что в ряде отношений взгляды прогрессивных интеллектуалов в западных странах не являются глубоко патологичными. Однако те, кто считает, что будущее за социализмом, слишком стары или слишком маргинальны для реального политического сознания своих обществ. [...]
Допустим на мгновение, что фашизма и коммунизма не существует: остаются ли у либерализма еще какие-нибудь идеологические конкуренты? Или иначе: имеются ли в либеральном обществе какие-то неразрешимые в его рамках противоречия? Напрашиваются две возможности: религия и национализм.
Все отмечают в последнее время подъем религиозного фундаментализма в рамках христианской и мусульманской традиций. Некоторые склонны полагать, что оживление религии свидетельствует о том, что люди глубоко несчастны от безличия и духовной пустоты либеральных потребительских обществ. Однако хотя пустота и имеется и это, конечно, идеологический дефект либерализма, из этого не следует, что нашей перспективой становится религия [...]. Вовсе не очевидно и то, что этот дефект устраним политическими средствами. Ведь сам либерализм появился тогда, когда основанные на религии общества, не столковавшись по вопросу о благой жизни, обнаружили свою неспособность обеспечить даже минимальные условия для мира и стабильности. Теократическое государство в качестве политической альтернативы либерализму и коммунизму предлагается сегодня только исламом. Однако эта доктрина малопривлекательна для немусульман, и трудно себе представить, чтобы это движение получило какое-либо распространение. Другие, менее организованные религиозные импульсы с успехом удовлетворяются в сфере частной жизни, допускаемой либеральным обществом.
Еще одно "противоречие", потенциально неразрешимое в рамках либерализма, – это национализм и иные формы расового и этнического сознания. И действительно, значительное число конфликтов со времени битвы при Йене было вызвано национализмом. Две чудовищные мировые войны в этом столетии порождены национализмом в различных его обличьях; и если эти страсти были до какой-то степени погашены в послевоенной Европе, то они все еще чрезвычайно сильны в третьем мире. Национализм представлял опасность для либерализма в Германии, и он продолжает грозить ему в таких изолированных частях "постисторической" Европы, как Северная Ирландия.
Неясно, однако, действительно ли национализм является неразрешимым для либерализма противоречием. Во-первых, национализм неоднороден, это не одно, а несколько различных явлений – от умеренной культурной ностальгии до высокоорганизованного и тщательно разработанного национал-социализма. Только систематические национализмы последнего рода могут формально считаться идеологиями, сопоставимыми с либерализмом или коммунизмом. Подавляющее большинство националистических движений в мире не имеет политической программы и сводится к стремлению обрести независимость от какой-то группы или народа, нс предлагая при этом сколько-нибудь продуманных проектов социально- экономической организации. Как таковые, они совместимы с доктринами и идеологиями, в которых подобные проекты имеются. Хотя они и могут представлять собой источник конфликта для либеральных обществ, этот конфликт вытекает не из либерализма, а скорее из того факта, что этот либерализм осуществлен не полностью. Конечно, в значительной мере этническую и националистическую напряженность можно объяснить тем, что народы вынуждены жить в недемократических политических системах, которых сами не выбирали.
Нельзя исключить того, что внезапно могут появиться новые идеологии или не замеченные ранее противоречия (хотя современный мир, по-видимому, подтверждает, что фундаментальные принципы социально- политической организации не так уж изменились с 1806 г.). Впоследствии многие войны и революции совершались во имя идеологий, провозглашавших себя более передовыми, чем либерализм, но история в конце концов разоблачила эти претензии. [...]
Конец истории печален. Борьба за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализма, – вместо всего этого – экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя. В постисторический период нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории. Я ощущаю в самом себе и замечаю в окружающих ностальгию по тому времени, когда история существовала. Какое-то время эта ностальгия все еще будет питать соперничество и конфликт. Признавая неизбежность постисторического мира, я испытываю самые противоречивые чувства к цивилизации, созданной в Европе после 1945 года, с ее североатлантической и азиатской ветвями. Быть может, именно эта перспектива многовековой скуки вынудит историю взять еще один, новый старт?
Родился 27 октября 1952 года в Чикаго (США). Получил степень бакалавра искусств в Корнелльском университете, степень доктора философии в Гарварде, где изучал политологию. В 1979-1980, 1983-89 и в 1995-96 годах он работал в отделе политологии "RAND Corporation", а в 1981-1982 и в 1989 годах - в департаменте политического планирования Государственного департамента США, сначала как сотрудник средиземноморского отдела, затем - в качестве заместителя директора по военно-политическим отношениям в Европе. В 1981-82 годах также входил в состав американской делегации на египетско-израильских переговорах по вопросу палестинской автономии. В 1996-2000 годах Фрэнсис Фукуяма был профессором в Школе общественной политики в университете Джорджа Мэйсона. В настоящее время - постоянный консультант корпорации RAND в Вашингтоне (округ Колумбия). Сотрудник факультета общественной политики George Mason University , член редколлегии "Journal of democracy". Автор работ "Конец истории и Последний человек" (1992), "Доверие: общественные добродетели и путь к процветанию" (1995). Женат, имеет троих детей.
Полемика о "конце истории" началась в 1989 г., еще до выхода книги "The End of History and the Last Man", когда ее фрагмент был опубликован в "The National Interest". Многие поняли слова о достижении человечеством "конца истории" буквально (например, Дуайт Уэйнмен в статье "Voyage Into the Digital Universe"). По мнению Уэйнмена, Фукуяма идеализирует принципы либеральной демократии и свободного рынка и не видит возможностей их развития и улучшения. "Говоря о наступлении "конца истории", я имел в виду не свершившийся факт, а то, что, на мой взгляд, ждет нас в будущем", - писал Фукуяма в статье "The End of History, Five Years Later" ("Конец истории - пять лет спустя"). Ни история, ни ее изучение не подошли к концу - под "концом истории" подразумевалась победа либерализма над авторитаризмом. Однако если тот или иной конфликт сводится на нет, это влечет за собою новые конфликты, - резонно возражает Фукуяме статья "Introduction" .О Фукуяме высказываются и российские исследователи: так, литературовед Д.Затонский в статье "Постмодернизм: Гипотезы возникновения" (журнал "Иностранная литература" , 1996, № 2) критически рассматривает работу Фукуямы "Конец истории", помещая ее в контекст культуры постмодернизма. Основная специальность Фрэнсиса Фукуямы - современные международные отношения. На эту тему можно прочесть его статьи "The U.S.-Japan Security Relationship After the Cold War" (1993); "The United States and Japan After the Cold War" . Именно "холодная война" и распад СССР являются отправными пунктами в вышеупомянутой концепции "конца истории". Точку зрения Фукуямы на последствия распада СССР можно узнать из его статьи "Trapped in the Baltics" .В 1995 г. Ф.Фукуяма опубликовал новую фундаментальную работу "TRUST: The Social Virtues and the Creation of Prosperity" ("Доверие: общественные добродетели и путь к процветанию", см. выдержки из нее в рубрике Global Business Network "Book club"). В работе рассматривается общественное доверие как главный элемент социального развития. До выхода книги в свет Фукуяма подробно рассказал о ней в интервью органу Центра Демократических Институтов "New Perspectives Quarterly" "The Culture of Prosperity" . Работа "Доверие..." вызвала разноречивые отклики в прессе (см. на странице издательства "PENGUIN" наиболее любопытные отзывы). Так, в рецензии Дэрила Коэна в "The Online Journal of Ethics" предполагается, что "доверию" суждено стать самым ходовым, если не затасканным, словом нашего времени. Интереса заслуживает также статья Уилла Хаттона "How to Shore up the Social Capital" , опубликованная в журнале "The Guardian" . Историк и социолог, Фукуяма откликается и на новейшие вопросы современности - так, в статье "Trust Still Counts in a Virtual World" , опубликованной в журнале "Forbes" , он подвергает сомнению то, что сегодняшние возможности виртуального общения могут заменить привычные формы отношений между людьми. С другой стороны, Дэйл Даферти в статье
Фрэнсис Фукуяма - американский философ, писатель и политолог японского происхождения, наиболее известный своей верой в то, что триумф либеральной демократии по окончании холодной войны стал последней идеологической ступенью в человеческой истории. Его связывают с подъемом неоконсервативного движения, от которого он позже дистанцировался.
Фрэнсис Фукуяма: биография (краткая)
Родился в Чикаго в 1952 году в семье ученых. Его дед по материнской линии основал экономический факультет университета Киото и был частью японского поколения, которое до Первой мировой войны за образованием ездило в Германию. Побочным продуктом этого стало то, что Фукуяме в наследство досталось первое издание «Капитала» Маркса. Так как его мать воспитывалась в западном духе, а отец был социологом и протестантским проповедником, Фрэнсис в детстве не выучил японский язык и даже не видел много японцев.
После нападения Японии на Перл-Харбор в 1941 году его дед по отцовской линии был вынужден за бесценок продать свой бизнес и переехать из Лос-Анджелеса в Колорадо в лагерь для интернированных лиц. Отец Фукуямы избежал заключения, получив стипендию на обучение в университете штата Небраска. Затем он перешел в университет Чикаго, где встретил свою будущую жену. Фрэнсис Фукуяма (дата рождения - 27.10.52) был их единственным ребенком, и вскоре после его рождения семья переехала на Манхэттен, где он и воспитывался.
По словам американского философа, работа отца в конгрегациональной церкви, «старого протестантского направления, очень левой», была источником трений между ними. «Такого рода протестантизм - это уже почти не религия. И хотя отец в определенном смысле был религиозным, он большую часть жизни свысока смотрел на фундаменталистов и людей с более прямой формой духовности. Для него религия была средством социальной активности и политикой». Фукуяма с женой Лорой начал посещать Пресвитерианскую церковь, но активность не проявляет и является, скорее, агностиком, так как верующим представить себя ему сложно.
Ученик Аллана Блума
В 1970 году он пошел в Корнеллский университет читать классику. Для этого он выучил аттический греческий, а также французский, русский и латынь - уже тогда он был консерватором. В Корнелле он вошел в орбиту профессора Аллана Блума, который написал консервативный бестселлер 1980-х годов на тему морального релятивизма The Closing Of The American Mind и посмертно стал героем романа Сола Беллоу «Равельштейн».
Фрэнсис Фукуяма появился в университете сразу после того, как студенческие протесты блокировали работу этого учебного заведения. «На обложке журнала Time они были в амуниции. Это было ужасное зрелище, потому что в основном вся университетская администрация капитулировала перед ними, признав, что это было расистское учреждение без академической свободы. Блум был в составе группы преподавателей, которые были возмущены этим и покинули Корнелл, но он задолжал один семестр, который я взял». По словам Фукуямы, первая половина романа Беллоу очень хорошо описывает, каким он был харизматическим учителем. Именно тогда и проявился его интерес к человеческой природе. Это Блум перевел работы Кожева на английский, а в 1989 году Блум пригласил Фукуяму в Чикаго прочесть лекцию «Конец истории».
От литературы к политике
Поступив в аспирантуру изучать сравнительное литературоведение в Йельском университете, он провел полгода в Париже под крылом первосвященников деконструкции Ролана Барта и Жака Дерриды. Фрэнсис Фукуяма, биография которого после этого приобрела совершенно иной вектор, сейчас считает, что в молодости часто принимаешь сложность за глубину, потому что нет смелости назвать это чепухой.
В Париже он написал роман, который так и остался в ящике.
По возвращении в Гарвард для завершения курса Фукуяма был так разочарован, что сменил специализацию на политологию. По его словам, как будто огромная ноша упала с его плеч. Он испытал огромное облегчение, перейдя от этих академических и абстрактных идей к конкретным и реальным проблемам ближневосточной политики, контроля над вооружениями и т. п.
Философ Фрэнсис Фукуяма: биография политолога
Он закончил свою диссертацию на тему советской угрозы на Ближнем Востоке и в 1979 году стал сотрудничать с RAND Corporation, огромной общественно-политической организацией, базирующейся в Санта-Монике. Фукуяма связан с ней до сих пор. Также он побывал в Калифорнии, где познакомился со своей женой Лорой Холмгрен, в то время студенткой магистратуры Калифорнийского университета. Они живут близ Вашингтона и имеют троих детей, Джулию, Дэвида и Джона.
Президент и главный исполнительный директор RAND Джеймс Томсон помнит Фукуяму как человека, затрагивавшего темы, о которых другие даже не думали. Например, он отлично поработал над проектом Тихоокеанской стратегии ВВС. Фукуяма говорил то, что никто не хотел слышать, мастерски вынуждал внимать ему и воспринимать логические обоснования. Если бы он хотел, то мог бы выполнять все более ответственные роли, но он не желал отказываться от свободы интеллектуальных исканий.
Свободный философ
Эта свобода была причиной того, почему он никогда не стремился занять выборную должность. По словам Фукуямы, несмотря на его сильное понимание политики, особенно внешней, в ней слишком много рукопожатий и целования детей. И все нужно сильно упрощать. Он никогда не был бы счастлив, говоря необходимые для избрания вещи. Несмотря на восхищение Рональдом Рейганом, в 80-х годах Фукуяме были неприятны его упрощения. По его словам, манера президента идти напрямик и сделала его таким великим. Трудно не признать, что он представил набор взаимосвязанных идей, которые изменили ландшафт целого поколения.
Работая в Государственном департаменте в администрациях Рейгана и Буша, Фрэнсис Фукуяма сблизился со многими влиятельными людьми. Приверженец жесткой линии Пол Вулфовиц, позже ставший заместителем министра обороны, в качестве ответственного за планирование политики Рейгана в 1981 г. пригласил Френсиса в свою команду. Фукуяма еще с колледжа был знаком с советником по национальной безопасности Кондолизой Райс. По его словам, он каждый день радовался тому, что не находится на месте тех, кто должен принимать такого рода решения.
Геополитика
В те дни работа Фукуямы была жизненно важной и касалась ключевых геополитических вопросов современности. Его первые доклады в RAND относились к вопросам безопасности, затрагивающим Ирак, Афганистан, а позже Иран. Он также написал влиятельную работу по Пакистану сразу же после советского вторжения в Афганистан. Он вспоминает, как зеленым 28-летним выпускником аспирантуры контактировал с одиозной пакистанской разведкой ISI. «Никто ничего не знал о моджахедах, и я провел две недели, получая информацию. Я пришел к выводу, что моджахедов следует поддерживать, и для того, чтобы это сделать, следует вооружить пакистанских военных. Когда я начал работу в госдепартаменте, следующим, что сделала администрация Рейгана, была отправка в Пакистан нескольких F16. Я не имею ничего общего с этим решением, хотя и поддерживал его, но это сделало меня одним из самых непопулярных людей на индийском субконтиненте, и в течение следующих шести месяцев меня регулярно поносили в индийской прессе как организатора».
На пике влияния: интересные факты
В течение первых двух лет пребывания в правительстве политолог входил в американскую делегацию на египетско-израильских переговорах по автономии Палестины. Затем он вернулся в RAND, но после избрания Джорджа Буша в 1988 г. Фрэнсис Фукуяма вновь был назначен в Государственный департамент заместителем директора отдела стратегического планирования у госсекретаря Джеймса Бейкера. Это был период, когда он заработал себе репутацию. Его политические рекомендации лучше всего подходили к быстро изменяющемуся мировому порядку. В начале мая 1989 года он написал служебную записку Бейкеру с призывом рассмотреть вопрос объединения Германии, хотя еще до конца октября, за месяц до падения Берлинской стены, немецкие специалисты Государственного департамента говорили, что этого никогда не случится при их жизни. Затем он первым предложил спланировать прекращение действия Варшавского договора, что снова было воспринято с недоверием карьерными советологами.
По словам Фукуямы, он предсказывал события примерно за полгода. Быстрое таяние советского ледника для него становилось все более очевидным. Обычно правительства сталкиваются со слишком медленным развитием событий, но тогда проблема состояла в том, что не желали меняться люди. Ретрограды говорили, что коммунисты реформируются, но они были сметены. Потом они утверждали, что случившееся в Венгрии никогда не произойдет в Восточной Германии, и снова оказались неправы.
Произведения
Первая крупная работа Фукуямы «Конец истории и последний человек» (1992) получила международное признание как среди мировой общественности, таки и среди ученых. В 1989 году, когда в Восточной Европе рушился коммунизм, политолог утверждал, что либеральная демократия Запада не только победила в холодной войне, но на долгие годы стала последним идеологическим этапом. Идеи, которые высказал Фрэнсис Фукуяма, книги философа следующих лет развивают и дополняют. Произведение «Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию» (1995) стало популярным в бизнес-среде, а «Великий разрыв: человеческая природа и формирование социального порядка» (1999) представляет собой консервативный взгляд на американское общество второй половины XX века. После терактов 11 сентября в 2001 году критики его тезисов утверждали, что гегемонии Запада угрожает исламский фундаментализм. Американский философ отверг их, назвав нападения частью «серии арьергардных боев» против, по его мнению, сложившейся политической философии нового глобализма.
В 2001 году Фрэнсис Фукуяма начал преподавать в Школе передовых международных исследований при университете Джонса Хопкинса в Вашингтоне. Вскоре он опубликовал книгу «Наше постчеловеческое будущее: последствия биотехнологической революции» (2002), в которой рассматривает потенциальную роль биотехнологии в процессе развития человека. Работа раскрывает опасности возможности выбора человеческих качеств, увеличения средней продолжительности жизни и зависимости от психотропных препаратов. Как член президентского совета по биоэтике (2001-2005), Фукуяма выступал за жесткое регулирование генной инженерии. Позже он написал книгу «Государство: управление и мировой порядок в XXI веке» (2004), в которой он обсуждает вопросы о том, как молодые демократические страны могут достичь успеха.
Отход от неоконсерватизма
Долгое время считавшийся одним из главных неоконсерваторов, философ Фрэнсис Фукуяма дистанцировался от этого политического движения. Он также выступал против вторжения США в Ирак, хотя первоначально поддерживал эту войну. В книге «Америка на распутье: демократия, власть и неоконсервативное наследие» (2006) он критикует неоконсерваторов, президента Джорджа Буша и политику его администрации после терактов 11 сентября.
